Николай Горбачев: Рентабельность экспорта зависит от технологий выращивания зерновых

Николай Горбачев

Экспорт зерновых очень емкая тема. Чаще всего, говоря об украинском экспорте, поднимают вопросы логистики при транспортировке зерна в порт или скачков мировых цен. Однако «экспорт» начинается гораздо раньше, и с тех моментов, о которых большинство даже не задумывается. Например, о том, что тривиальная лесополоса может сыграть злую шутку и «зарубить» контракт на продажу зерновых. Или о том, что вложения в современные технологии при выращивании прямо пропорциональны прибыли при продаже зерновых.

Об экспорте в более широком понимании этого процесса Elevatorist.com поговорил с президентом Украинской зерновой ассоциации, директором New World Grain Ukraine (Soufflet Group) Николаем Горбачевым. Рынки сбыта, качество зерна, причины нотификаций, зерновая инфраструктура и логистика — темы, которые мы затронули в беседе.

О РЫНКАХ СБЫТА УКРАИНСКОГО ЗЕРНА

Elevatorist.com: Николай, как выглядит рынок сбыта украинского зерна и насколько он поменялся в этом году?

Николай Горбачев: Рынок сбыта украинского зерна достаточно стабильный. Около 30% нашего экспорта уходит в Европу, где проживает полмиллиарда человек. В основном в Европе наше зерно используется на производство комбикормов. Очень небольшая его доля идет на производство хлеба.

Если взять второй по величине рынок потребления украинского зерна, я бы назвал страны Северной Африки. В первую очередь, конечно же, это Египет, который покупает нашу пшеницу и кукурузу. Ну, и в третью категорию стран, куда уходит тоже около 30%, входят азиатские страны. Это Индия и Индонезия.

Elevatorist.com: Почему в Европу наше зерно идет на комбикорм? Это говорит о его низком качестве?

Николай Горбачев: Европа производит достаточно много своего продовольственного зерна. А вот фуражное им дешевле купить у нас. Украинское фуражное зерно имеет более низкие цены по сравнению с европейским зерном такого же качества.

В свою очередь азиатские и Северо-Африканские страны импортируют из Украины продовольственное зерно и производят из него хлеб.

Международная торговля зависит от культуры потребления и кухни каждой страны. В разных странах едят разный хлеб, соответственно и требования к качеству импортной пшенице у каждой страны свои. Более того, на территории одной страны могут быть разные требования у разных мукомолов. Одни будут производить пиццу, а другие социальный хлеб, соответственно, им нужно разное качество пшеницы.

Elevatorist.com: Как происходит выбор стран-импортеров и распределение экспортного рынка?

Николай Горбачев: Все начинается с анализа мирового рынка. Трейдеры прогнозируют, какой объем зерна будет произведен в каждой из стран, и высчитывают, сколько каждая страна использует на внутреннее потребление. Из этого соотношения выводится объем мировой торговли. Такие расчеты очень хорошо производит USDA — министерство сельского хозяйства США. Кроме того, каждая торговая компания также делает свои прогнозы.

В результате появляется четкое понимание, из каких стран потенциально может пойти зерно. Это зависит от географического расположения этих стран, от цен на нефть. Цены на нефть очень влияют на фрахт кораблей. Если они высокие, то рынки сбыта нужно искать где-нибудь поближе. Если низкие — тогда рынки доступны практически везде, потому что разница по фрахту будет несущественная.

Например, в азиатских странах для нас самый большой конкурент по пшенице — это Австралия. Им гораздо ближе дойти на судне до Индонезии или до Индии. Поэтому у нас остается единственный рычаг получения лояльности нашего покупателя — это цена.

Elevatorist.com: За счет чего мы можем предложить более низкую цену?

Николай Горбачев: В Украине себестоимость производства одной тонны зерна ниже, чем в других странах, так как на более низком уровне находится применение новых технологий в аграрном секторе. На сегодняшний момент можно сказать, что две страны в Черноморском бассейне производят самое дешевое зерно — Украина и Россия.

Elevatorist.com: Получается что неразвитость технологий нам «на руку» при экспорте?

Николай Горбачев: Дело в том, что мы на сегодняшний момент выращиваем в два раза меньше урожай, чем могли бы, применяя новые технологии. Так, к примеру, наша средняя урожайность по пшенице составляет 4 т/га, против 8 т/га в Европе. По кукурузе у нас урожайность в этом году составляет 5,5 т/га, в прошлом году было 6 т/га. Если взять пример США, то там 11 т/га. А если взять штат Айова, который полностью похож на Украину и по климату и по почве, и по географическому расположению, то они выращивают в среднем 12 т/га, а есть хозяйства, которые выращивают по 18-20 т/га.

Применение технологий обязательно приведет к увеличению производства и увеличению рентабельности. Не нужно этого бояться. Однажды один старенький дедушка сказал: «Не нужно бояться больших расходов, нужно бояться маленьких доходов». Так вот концентрация сельхозпроизводителей на маленьких расходах, приводит к тому, что они получают маленькие доходы.

О КАЧЕСТВЕ ЗЕРНА И НОТИФИКАЦИЯХ СО СТОРОНЫ ИМПОРТЕРОВ

Elevatorist.com: Большое количество нотификаций при экспорте нашего зерна, также связано с тем, что аграрии мало вкладывают в технологии?

Николай Горбачев: Можно, конечно, провести такую параллель, но нотификации связаны совсем с другими проблемами. Основные наши страны-покупатели находятся в других климатических поясах. И там не распространены те заболевания, которые присущи нашим растениям. Для нас не составляет проблемы ни один из грибков, потому как во время зимнего периода при отрицательных температурах они не развиваются. Если же эти грибки попадут в почву в странах азиатского региона, там, где нет минусовых температур, то очень возможно, что эти заболевания приведут к потере посевных площадей из-за эрозии или заражения каких-то растений. В азиатских странах нет опыта, как с этим бороться. Поэтому возникают нотификации.

Что же касается проблем с карантинными бурьянами, в частности, с амброзией, мне кажется, здесь государство должно взять на себя регулирующую роль и ввести механизм защиты полей от этого сорняка. На сегодняшний момент, если даже фермеры или агрохолдинги захотят у себя на полях навести порядок, то лесополосы, которые разделяют эти поля, и на которых буйствуют карантинные растения, — не их зона ответственности. За лесополосы отвечает государство, и на нынешнем этапе децентрализации не понятно, из какого бюджета — общего или местного — брать деньги на искоренение проблемы.

УЗА совместно с IFC сегодня в трех областях запустила пилотный проект по борьбе с карантинными сорняками. Наша рабочая группа встретилась с местными властями этих регионов, чтобы обсудить, какие бюджеты смогут взять на себя выполнение тех или иных задач. Расписав все расходы, можно будет понять, во сколько все обойдется.

Elevatorist.com: В 2018 г. китайцы собираются приехать и проинспектировать зоны, где выращивается зерно, которое идет к ним на экспорт. Что они хотят увидеть?

Николай Горбачев: С Китаем подписан договор, который предполагает полную прозрачность цепочки импортированного зерна. Любая украинская компания, которая хочет экспортировать в Китай, должна предоставить информацию о полях, где выращивалось зерно; об элеваторе, где оно хранилось и о порте, в котором оно перегружается.

Таких договоров нет больше ни с одной страной. Это достаточно сложные условия. Зерно с проинспектированных полей на элеваторах нужно хранить в отдельных емкостях, так же и на портовых терминалах. Как известно, в портах зерно хранится обезличенное, аренда отдельной емкости стоит дороже. Отсюда, достаточно дорогая логистическая цепочка.

Я думаю, еще какое-то время будет существовать такой договор, но мы бы хотели, чтобы либерализация в этом отношении наступила как можно раньше. Но до любой либерализации нам нужно самим понимать, каким образом мы будем бороться с имеющимися проблемами.

Elevatorist.com: Существуют нотификации, связанные со способом фумигации. Здесь также все неоднозначно?

Николай Горбачев: Фумигация от французского fumée — дым. Дымом уничтожают насекомых- вредителей на кораблях. При этом эффективность фумигации очень зависит от конструкции и объема морского судна. Если судно небольшое, на 2-3 тыс. т, то газ очень хорошо проходит даже на самое дно корабля, и все зерно фумигируется.

Но на судне с высотой трюма больше 12 м, это сделать сложнее. Поэтому ставят специальные системы рециркуляции, которые позволяют протравливать весь объем зерна в трюме. Но здесь существует проблема, какие трубы использовать для рециркуляции? Если трубы мягкие, они под давлением зерна сжимаются, и газ не проходит.

Я считаю, что государство должно отрегулировать, какие именно системы нужно использовать для рециркуляции газа при фумигации. Тогда количество нотификаций по живым карантинным объектам будет равна нулю.

Elevatorist.com: А есть нетарифное регулирование с помощь нотификаций?

Николай Горбачев: Конечно.

Elevatorist.com: Насколько в процентном соотношении справедливые и несправедливые нотификации?

Николай Горбачев: Я не могу сказать. Это субъективно.

Elevatorist.com: Вы в своей практике сталкивались как трейдер?

Николай Горбачев: К счастью, нет. Но как президент УЗА, общаясь с нашей фитосанитарной службой, конечно, знаю, что отдельные страны действительно используют нотификации как регулировку нетарифных барьеров.

Например, Индия потребовала от нас, чтобы мы фумигировали зерно специальным газом —метилбромидом, который запрещен в Европе и в Украине. Мы фумигируем другим газом, таким же, как и Европа — фосфидом, и он достаточно эффективен. Но Индия, являясь производителем метилбромида, хочет, чтобы его все покупали.

Кроме того они применяют избирательное право — этой стране разрешить еще на два месяца фумигацию фосфидом, этой уже надо запрещать, а вот этой еще продлим. Получилось, что они четырем разным странам выделили разные сроки применения фосфида. У Франции это разрешение закончилось в сентябре, у Канады в ноябре, а у США в декабре.

А если взять другую страну, например, Вьетнам, то два года назад, из-за двух поддельных фитосанитарных сертификатов на два контейнера ячменя — это 50 т — нам запретили экспорт в эту страну. Хотя вообще не факт, что зерно было украинское. Кроме того Вьетнам требует также фумигацию метилбромидом, при этом почему-то для США сделали исключение.

Elevatorist.com: Это политическая игра?

Николай Горбачев: Я думаю, что отношения между странами очень похожи на отношения между компаниями и людьми. Если кто-то от кого-то больше зависит, то больше ему и уступает. Есть страны, которые зависят от США, поэтому они больше США и разрешают. Мы, не являясь такой влиятельной страной в геополитическом масштабе, и не можем оказать такого давления.

Elevatorist.com: Если вернуться к нашему разговору о странах-конкурентах. Вы сказали, что в Черноморском регионе самая низкая себестоимость производства зерна у Украины и России. Насколько Россия для нас серьезный конкурент в плане экспорта?

Николай Горбачев: В России до последнего времени сельхозбизнес существовал как хобби. Им никто серьезно не занимался. В последнее время начали инвестировать в сельхозпроизводство. Мы находимся приблизительно на одном уровне по технологиям выращивания зерновых.

Но на сегодняшний момент в России производство пшеницы, которая идет на экспорт, сконцентрировано в южном регионе — это Краснодарский и Ставропольский край. Там сумма вегетативных температур, приблизительно такая же, как у нас, скажем, в Одесской области. Поэтому у них в этом регионе протеин всегда немножко выше. У нас бывают годы, когда солнце печет и тоже высокий протеин, но, как правило, в западных и северных областях качество пшеницы всегда немножко хуже, чем в южных, если применять одни и те же технологии по производству. Поэтому Россия всегда будет нашим конкурентом.

Пока у них точно такая же проблема — низкая урожайность. При применении технологии они получат высокий урожай. Они наши соседи, находится в бассейне того же Чёрного моря, фрахт кораблей одинаковый, что из Новороссийска, что из Одессы. Поэтому мы будем конкурировать практически на тех же рынках.

О ЗЕРНОВОЙ ИНФРАСТРУКТУРЕ

Elevatorist.com: Давайте поговорим о зерновой инфраструктуре. Насколько трейдеру нужны элеваторы? Может он обходиться без своих зернохранилищ?

Николай Горбачев: Конечно может. Кто такой трейдер? Трейдер — это бизнесмен, который заполняет ликвидностью рынок. Трейдеры могут быть большими, маленькими, иностранными, местными — не важно. Они создают рынок для сельхозпроизводителей. У них есть выбор, кому продать товар. Чем больше трейдеров, тем больше выбор.

В Украине, по сравнению с другими странами очень много трейдерским компаний. Во Франции, например, в топ-20 экспортеров входит ровно 20 французских компаний, из которых 19 — кооперативы. В Украине очень большой выбор зернотрейдеров. Фермер, сельхозпроизводитель может хранить зерно как у себя в хозяйстве, так и на элеваторе. Представляете, у нас до сих пор существует система, при которой фермеру не принадлежит элеватор, но он имеет возможность там хранить зерно! Такого больше нигде нет.

Elevatorist.com: Какая система взаимодействия с элеваторами за границей?

Николай Горбачев: Элеватор принадлежит либо кооперативу, либо частной компании, и если ты привез зерно на элеватор, значит, ты его продал. Пока у себя его хранишь, оно тебе и принадлежит. У у нас же сельхозпроизводитель может продать у себя в хозяйстве, на элеваторе, может отвезти в порт. Захочет, может погрузить его на судно, никто его в этом не ограничивает. На каждом из этих этапов он встретит несколько компаний, которые смогут купить у него зерно.

Если взять опыт других стран, Европы и США, там это происходит не так. Там в радиусе 100 км построен один элеватор, хочешь везти дальше — вези за 200 км. Инфраструктурно Украина построена таким образом, что сельхозпроизводитель может в радиусе 30 км найти 2-3 элеватора и очень легко выбрать, кому же он продаст это зерно.

Elevatorist.com: Это не переизбыток элеваторов?

Николай Горбачев: Нет. У нас большинство элеваторов старые —пережитки советских времен. Они строились для того, чтобы собирать и хранить зерно, а затем перерабатывать его на муку. СССР, от которого нам досталась инфраструктура, был импортером зерна. У нас даже в Западной Украине есть огромные элеваторы, которые находятся чуть ли ни в лесу. Оказывается зерно завозили из других регионов, а затем в Западной Украине перераспределяли по мельницам.

На сегодняшний момент мы выращиваем более 80 млн т зерновых и масличных, из которых 47 млн мы экспортируем, то есть, большую половину. Если взять пшеницу, мы ежегодно выращиваем 24-26 млн т, из которых 17 млн т экспортируем. На внутреннее потребление уходит около 5 млн т. Такая массированная ориентация на экспорт вызывает необходимость пересмотра существующих стандартов по способам хранения, методам определения качества зерна, по приборам для анализа зерна, и так далее. Все необходимо привести к мировым стандартам.

О ЗЕРНОВОЙ ЛОГИСТИКЕ

Elevatorist.com: Кроме стандартов надо пересмотреть и зерновую логистику. Почему с ней возникли такие проблема?

Николай Горбачев: По поводу логистики могу сказать — мы, как страна, напоминаем рабочего на заводе, которому подарили квартиру в центре Киева и автомобиль Bentley, но денег, которые он зарабатывает, не хватает даже, чтобы заправлять эту машину.

У нас с вами отличная инфраструктура, просто замечательная. Есть автодороги, есть железнодорожный канал, есть мосты через реки, порты. В портах есть причалы. Вы представляете, все это построить? Я был в Парагвае и могу сказать, что там нет ни одного километра железной дороги, одна стандартная дорога через всю страну. Все остальное — грунтовые дороги, которые раз в две недели прогребают грейдером. После возвращения из таких стран в Украину можно точно сказать — мы живем как в Швейцарии.

Elevatorist.com: Почему же ситуация с зерновой логистикой ежегодно усложняется?

Николай Горбачев: Проблема более глубокая. Дело в том, что олигархизация экономики привела к тому, что развивались только те отрасли, в которых были заинтересованы влиятельные экономические и политические бизнесы. Сельхозбизнес таковым не являлся. Никто не обращал внимания на инфраструктуру зернового бизнеса. Все инвестиции, которые вложены в зерновую инфраструктуру за последние 20 лет, — это в основном средства трейдерских компаний, которые построили себе недостающие портовые терминалы, элеваторы. Они надеялись на то, что государство всё-таки будет заботиться об инфраструктуре, соединяющей внутренний и внешний рынок, но этого не произошло. Вдобавок мы еще получили управленцев, которые на государственном уровне не понимают кроссекторальных проблем.

Мининфраструктуры заявило о том, что они хотят, чтобы все мы ездили по хорошим европейским дорогам. Это замечательное решение, но почему бы не спросить у Минагрополитики, каким образом и сколько им нужно доставлять зерна в порты ежегодно? Тогда бы математика чётко сложилась.

Можно было бы прийти к пониманию: чтобы запретить грузовой автотранспорт с перегрузами, нужно достроить 5 тыс. железнодорожных вагонов и докупить локомотивов. На это у нас уйдёт 1,5-2 года, и после этого можно вводить новые правила по перевозке автотранспортом. Таким образом инфраструктура, не треща, выдержала бы любые политические изменения. Но произошло совершенно не так, произошло как в басне про Лебедя, Рака и Щуку.

О КОМПАНИИ СУФФЛЕ

Elevatorist.com: Какие перспективы развития компании Суффле в Украине?

Николай Горбачев: У Суффле в Украине есть три элеватора, солодовый завод, мы ежегодно инвестируем в экспорт. Мы хотим строить, хотим покупать элеваторы, хотим расширяться. Наша компания работает более чем с 950 производителями. У нас есть 8 агрономов, которые ездят и обслуживают хозяйства, с которыми мы работаем, дают им рекомендации, используя международный опыт. Этих агрономов мы обучаем во Франции. Сюда также приезжают французские агрономы для консультаций. Структура бизнеса компании Суффле лежит в плоскости сотрудничества с сельхозпроизводителем.

У основателя компании господина Суффле часто спрашивали, почему компания, позиционируя себя таким экспертом, ничего не выращивает. Он отвечал: «Сельхозпроизводитель — мой партнёр. Если я начну выращивать, я стану его конкурентом, и наступит конфликт интересов, чего я не хочу».

Мы удовлетворяем все запросы сельхозпроизводителя. Хочет он продать зерно — мы его купим. Хочет хранить на элеваторе — храним. Хочет купить средство защиты растений или семена — доставим. Хочет получить консультацию — предоставим. В Украине я не знаю такой компании, которая бы занималась и торговлей, и таким ведением бизнеса. Я бы не выделял компанию Суффле, как зернотрейдера. У нас в структуре группа компаний, у которой есть 12 направлений бизнеса. Торговля — это одно из направлений.

Мы инвестируем в элеваторы, мы увеличиваем их емкости по хранению, по погрузке. 10 лет назад мы купили один из элеваторов в Хмельницкой области, который мог грузить два вагона в сутки. На сегодняшний момент мы ввели в эксплуатацию линию, которая грузит 54 вагона — маршрут. Мы поставили там новую сушилку, провели газ, смонтировали дополнительные емкости по хранению.

Западный регион все больше нацелен на производство зерна. Если раньше там выращивали только лес и грибы, то на сегодняшний день выращивают и зерно. Поэтому есть запрос от рынка на увеличение элеваторных мощностей. Мы работаем с абсолютно разными сельхозпроизводителями и с теми, у которых есть по 100 га, и с теми, у которых есть по 50 тыс га.

ОБ ИТОГАХ ГОДА

Elevatorist.com: Если подводить промежуточные итоги в конце календарного года, как можно охарактеризовать прошедший год в плане экспорта?

Николай Горбачев: Сезон был достаточно неплохой. Единственное, что его сильно портит — это нововведения по инфраструктуре. Это технические и политические изменения управления инфраструктурой, изменение структуры распределения вагонов, политическая нестабильность внутри министерств. Они то отделяют «Укрзализныцю», то не отделяют…

Если отбросить инфраструктурную составляющую, было бы все замечательно, потому как, наконец-то самая большая проблема — возмещение НДС уже была решена. Но опять-таки, с нового года мы можем столкнуться со всем комплексом проблем на зерновом рынке снова — и с финансовой, и с инфраструктурной нестабильностью.

Мы пока в полной непрогнозируемости. Чем больше будет прогнозируемости в бизнесе, тем больше прийдет инвестиций, и тем лучше будет развиваться сельхозпроизводство, экспорт и переработка. Нужно заниматься переработкой, чтобы получать добавочную стоимость. Но для того, чтобы строить здесь заводы, нужно привести сюда инвестиции. Чтобы привести инвестиции, нужно понимать срок их окупаемости. Каким образом можно посчитать срок окупаемости в стране с нестабильной экономической и политической ситуацией? Никак.

Остается надеяться, что все выровняется. Мы будем прикладывать усилия, чтобы решать возникающие проблемы.

Elevatorist.com: Николай, благодарим за содержательную беседу!

Записала Инна Воробьева, Elevatorist.com